Розита Герман

Вчера на лекции «О становлении абхазских СМИ» журналист Инал Хашиг говорил о том, что расцвет журналистики в Абхазии, особенно, независимой, пришелся на первое десятилетие 2000-х годов и завершился примерно к 2010 году. «Это был пик и политических событий, и свободы слова, которую мы все-таки себе добились», - сказал Инал. И я в очередной раз поймала себя на мысли, как легко сегодня воспринимаются свободы и завоевания прошедших лет, словно их кто-то преподнес нам на блюдечке. Молодым кажется, что так было всегда, да и многие пожилые страдают амнезией.

 

Забыли, что независимая журналистика в стране появилась раньше оппозиции? И не было бы оппозиции, если б не было возможности доносить свою точку зрения. А само слово «оппозиция» было оскорбительным. Это тоже забыли?

 

Забыли, как Центризбирком располагался на втором этаже Кабинета Министров, этажом выше сидел премьер-министр? Вдумайтесь! ЦИК - это независимая структура, призванная организовывать выборы и следить, чтоб все шло по закону, находился вместе с исполнительной властью. И чтобы попасть нужно было проходить через охрану Кабмина. Спустя годы гражданскому обществу удалось добиться того, чтобы ЦИК переехал, наконец, в отдельное здание.

 

Забыли, что когда-то закон «О выборах» не предполагал независимого наблюдателя? Несколько лет гражданское общество билось над тем, чтобы эта поправка была внесена в закон. И теперь без независимого наблюдения мы не воспринимаем выборы.

 

Мы гордимся тем, что в нашей стране существует единственный независимый частный канал «Абаза-ТВ». Но ведь власть долго медлила с разрешением на его вещание. Гражданское общество добивалось этого разрешения два года: писали письма, собирали подписи, задавали неудобные вопросы на пресс-конференциях.

 

«Добились», - за этим словом стоят угрозы редакторам независимых газет Изиде Чаниа («Нужная газета»), Иналу Хашигу («Чегемская правда»), Виталию Шария («Эхо Абхазии»), судебные процессы против журналистов, отказ печатать газеты в местных типографиях. Несколько лет «Нужную газету» и «Чегемскую правду» печатали в Сочи, а потом переправляли в Сухум. Но в те годы эти газеты расходились как горячие пирожки, проблем с самоокупаемостью не было. Жители ждали каждый вторник у киосков, чтоб заполучить свежий номер, где можно узнать о «другом мнении». Только и всего!

«Другое мнение» просто необходимо, чтобы чувствовать себя свободными людьми. И эта одна из немногих человеческих привилегий, которую гражданское общество крохотной, голодной, очень уязвимой страны смогло добиться за 30 лет.

 

Частенько и себе напоминаю, что не такие уж мы никчемные, если сумели не в самых лучших, мягко говоря, условиях, добиться того, что люди уже не воспринимают себя вне возможности свободно говорить об обществе, о власти, вне возможности говорить и защищать свои права.

 

Появление интернета в Абхазии задушило прессу, частное радио умерло еще раньше. Но свобода слова – нет! Она ушла в социальные сети. Я верю, что абхазам невозможно запретить говорить, отстаивать свои права, влиять на неповоротливую систему, чтоб она менялась, запретить строить государство, наконец. Но мне напоминают про 1937 год, и о том, как легко можно заставить людей замолчать.

 

И не надо ходить далеко. Проект закона «об иноагентах», вполне справится с этой задачей. Уже очевидно, что речь идет о том, чтобы гражданское общество в Абхазии заглохло. Иначе, как можно объяснить отказ (в нарушение закона) дать право на ответ на АГТРК представителям неправительственных организаций, которых обвиняют с экрана госканала во всех грехах.

 

«Ну, что ж, в стране останутся только новости об успехах руководства!» - подумают некоторые. Но хорошо зная наших людей, уверена, никто не сдастся. Вынужденное подполье только усилит азарт внутриполитической борьбы. И не понимать это может только тот, кто желает одного – чтобы Абхазия исчезла совсем. Но ведь у нас нет таких, правда?