Инал Хашиг

 Это еще в бытность своего президентства Сергей Багапш говорил, что энергетика должна стать локомотивом для нашей экономики. С тех пор много воды утекло – президентами успели побыть Александр Анкваб и Рауль Хаджимба, сменилась куча правительств, но «локомотив» как стоял весь покрытый ржавчиной на запасном пути, так и продолжает стоять.

 В нынешнюю выборную кампанию энергетическая тема опять на слуху. Председатель парламентской комиссии по расследованию деятельности в энергетической сфере, а заодно и кандидат в президенты Алмас Джапуа обвинил и руководство Абхазии и РУП «Черноморэнерго» (прошлое и настоящее) в, мягко говоря, не эффективности, в которой имеет место быть и коррупционная составляющая.  В свою очередь главный энергетик страны Аслан Басария, сильно оскорбившись обвинениями, вроде бы решил через суд отстаивать чистоту своего мундира. И обычному обывателю в этом случае остается запастись попкорном в ожидании заявленного зрелища. Впрочем, у обывателя в контексте выяснений отношений появилась возможность не только лицезреть шоу, но и узнать об абхазской энергетике, немного больше, чем раньше. Ибо предстоит в некотором роде полемический спор.

 Раньше было по-другому - обыватель выслушивал от  властей лекцию на заданную энергетическую тему с заранее проставленными акцентами, которые представлялись в качестве не требующей доказательств аксиомы.

 Главная идея «аксиомы» заключалась в том, что энергетическая отрасль в Абхазии убыточна, в нее надо вкладывать огромные деньги (что, в общем-то, и делалось в последние годы), но даже при этом прибыльной ей никогда не стать.

 Отдельным аспектом «аксиомы» звучало то, что Ингур ГЭС, за исключением плотины, которая находится на грузинской стороне, принадлежит Абхазии. При этом за генерацию мы не платим, хотя потребляем 40% вырабатываемой энергии.

 Сейчас вот все это поставлено под сомнение: и официальная принадлежность станции Абхазии (нет ни одной бумаги, которая свидетельствовала бы об этом); и реальное количество потребляемой страной энергии; и официальный диагноз в неизлечимой убыточности энергетической сферы. Между тем, большие чубы готовятся к схватке, Ингур ГЭС через год готовится встать на долгосрочный ремонт, со всеми вытекающими из этого процесса проблемами по энергоснабжению страны.

 Станция, которой уже идет пятый десяток, будет ремонтироваться на деньги Европейского банка реконструкции и развития, и этого «политического» кредита хватит лишь на латание «дыр», то есть, на частичный ремонт деривационного тоннеля. Капитально модернизировать Ингур ГЭС мешает одно обстоятельство – отсутствие четкого юридического оформления станции, которое не вызывало бы претензий ни у одной из сторон – ни у грузин, ни у абхазов.

Грузия, конечно, имеет весь необходимый пакет оформленных своим минюстом документов по Ингур ГЭС, и она регулярно заявляет, что станция принадлежит ей.  Однако,  несмотря на этот официоз, там понимают, что юридический статус станции, когда плотина на грузинской стороне, а «рубильник» находится в Абхазии, весьма спорный.

Под этот спорный статус ни один коммерческий банк не даст серьезных денег ни на частичный ремонт, ни тем более на полную модернизацию.

Да, до сих пор действует «джентльменское соглашение» между Тбилиси и Сухумом о разделе вырабатываемой энергии по формуле «60 на 40», и она с разными оговорками так или иначе продолжает работать. Но под него кредит на станцию, еще раз подчеркиваю, ни один коммерческий банк не даст. Политический тоже наверняка не дали бы, если не существовала бы угроза глобальной катастрофы для региона в случае большой аварии на Ингур ГЭС.

Менять сложившийся годами порядок вещей, то есть оформлять Ингур ГЭС в качестве совместного грузино-абхазского предприятия ни в Тбилиси, ни в Сухуме не собираются.

В Грузии не пойдут на это в основном по политическим соображениям, ибо это означает хоть косвенное, но признание абхазского суверенитета. Абхазию не устраивает экономический аспект. Оформление грузино-абхазского предприятия автоматически влечет ответственность за содержание ГЭС. Мы и за генерацию не платим, а тут еще нести расходы по самой станции – «оно нам надо?».

 Но самый большой мотив сопротивляться у обеих конфликтующих сторон существует исключительно на уровне элит. Они об этом, конечно, вслух даже на смертном одре не сознаются, но четкое юридическое оформление Ингур ГЭС поставит крест на всякого рода теневых схемах, которые априори не могут не присутствовать, на предприятии с такой конфликтной спецификой. Ведь на конфликте можно не только терпеть убытки, но и зарабатывать.