Виолетта, Вы детский невролог, которого хорошо знают в Абхазии. С какими проблемами к Вам чаще всего попадают пациенты?

- Возможно, это прозвучит странно, но ко мне чаще приходят практически здоровые дети. В практике детского невролога доля профилактического приема значительна. И это хорошо, потому, что предотвратить большую проблему легче, чем вылечить запущенную. Как детский невролог, я занимаюсь  диагностикой и лечением таких заболеваний, как эпилепсия, детский церебральный паралич, последствия черепных травм и инфекций, аномалии строения и  генетически-обусловленные болезни нервной системы. Но к великому счастью, эти заболевания встречаются не более чем у 10 % от общего числа пришедших на прием пациентов. Остальные 90% это дети с функциональными нарушениями, особенностями  развития нервной системы, родители которых хотят получить больше информации о тактике своего поведения с ребенком в той или иной ситуации. 

На что надо обратить внимание родителям, в поведении ребёнка, чтобы вовремя обратиться к неврологу?

- Жизнь ребенка зарождается задолго до его рождения. И внимательные родители готовятся к появлению малыша заранее. Хорошо протекающая беременность у здоровой, эмоционально подготовленной женщины, как правило, заканчивается рождением здорового ребенка. Хотя, конечно, бывают исключения. Малыш от рождения до года проходит гигантский путь развития. Головной мозг и его связи развиваются невероятными темпами.  Из беспомощного младенца за какой-то год жизни маленький человек превращается в самостоятельно передвигающуюся, склонную к общению и изучению мира личность. Если родители видят, что малыш отстает от сверстников в своих способностях к передвижению или общению, им стоит обратить на это внимание. От рождения до года малыша как минимум пятикратно требуется показать детскому неврологу. В 1,3 6,9 и 12 месяцев. При рождении, в месяц и по необходимости в 3 проводится ультразвуковое исследование головного мозга. Это необходимо для того, что бы своевременно диагностировать отклонения в функционировании нервной системы и создать условия для нормального развития ребенка. Бывают ситуации, когда при рождении и до 6 -7 месяцев все идет гладко, а потом, вдруг проявляются проблемы. Такое встречается при генетически-обусловленных нервно-мышечных патологиях. Все это находится в сфере наблюдения детского невролога.

Какие новинки в лечении сложных больных сейчас появились, к примеру по ДЦП?

- Детский церебральный паралич - сложное заболевание нервной системы вследствие ее поражения внутриутробно, в родах или в раннем послеродовом периоде. Часто это малыши, за жизнь которых приходилось бороться, еще до их рождения и в первые месяцы жизни. Диагноз ДЦП  озвучивается, как правило, не ранее 1 года. И главный акцент в лечении таких деток делается на длительную и планомерную реабилитацию. На первое место в лечении выходит не врач- невролог, а специалист по лечебной физкультуре и массажист, при непрерывной поддержке со стороны информационно подготовленной мамы. И только совместными командными усилиями  достигается успех.

Для каждого малыша он свой, в пределах личного реабилитационного потенциала. На сегодняшний момент существует более 25 методик лечебной физкультуры, наиболее известные из которых методика К. и Б. Бобат, методика В.Войта, Г.Кэбота, К.А.Семеновой. Используется аппаратная физическая реабилитация, электролечение, магнитно и лазеротерапия, методики с применением природных лечебных факторов (озокерит, парафин), гидро и бальнеолечение, иглорефлексотерапия, микроволновая резонансная терапия.  В помощь деткам с ДЦП  дельфины и лошади. В большинстве случаев требуется коррекция  спастически измененных мышц. Это может быть достигнуто применением лекарств, расслабляющих мускулатуру, иногда с помощью вживления специальных помп с дозированным высвобождением действующего вещества. Используется местное воздействие на сухожилия или измененные мышцы, ботулинотерапия, ортопедическая коррекция. Конечная цель любой реабилитации это улучшить способность к передвижению. И достигается эта цель только совместной и непрерывной командной работой. Поэтому сложно переоценить появление в Абхазии своего реабилитационного центра для детей с ДЦП.

Сейчас много гиперактивных детей, нужно ли их лечить, потому что некоторые родители опасаются?

- Синдром дефицита внимания с гиперактивностью, (СДВГ) как сверхпопулярный диагноз появился не более 30 лет назад. Раньше его проявления связывали с минимальными остаточными нарушениями в нервной системе. Сейчас больший акцент на генетическую предрасположенность. Однако диагноз ставится по совокупности характерных признаков, имеющих стойкую природу. То есть,  не стоит говорить про своего ребенка, что он гиперактивный, если он просто любит стоять на голове в гостях у бабушки, но при этом в школе или   детском саду не вызывает особых нареканий. Гиперактивный ребенок остается таким и в школе, и дома, и в гостях. Это не связано ни с протестным поведением, ни с  ситуационной невротизацией.

Гиперактивность значительно отражается на качестве жизни самого ребенка и его семьи. СДВГ это тяжелый диагноз, который в 50% случаев остается с ребенком во взрослой жизни. Осложняет ситуацию то, что нет объективных диагностических исследований, которые доказывают наличие или отсутствие у ребенка этого заболевания. Только психологические тесты на память, внимание, концентрацию. Также остаются вопросы по поводу лечения этого заболевания. Общепризнанными в мировой практике для лечения СДВГ являются препараты-стимуляторы нервной системы, которые не сертифицированы и не рекомендованы для лечения в нашей стране. В любом случае, если есть жалобы, надо обратиться к грамотному специалисту. Именно в различении истиной болезни  от индивидуальной особенности и состоит искусство врача.

Летом вы ведете практику и в Абхазии, какова на ваш взгляд, у нас ситуация с патологиями в вашей области? Послевоенная ситуация была сложной, сейчас что-то изменилось?

- Я работала в Республиканской Детской Больнице  РА с 2004 по 2009 год. К нам поступали дети со всей Абхазии с самой разной патологией, в том числе с патологией  нервной системы. Часто очень тяжелые дети. Из клинических обследований у нас была только  лаборатория. Ни ультразвукового аппарата с возможностью сделать УЗИ головного мозга, ни энцефалографа, нейромиографа, и уж тем более компьютерного или мгнитно-резонансного томографа. Все это появилось только в последние годы. И это огромное счастье. Потому, что безумно сложно лечить пациента вслепую, имея только одну голову, фонендоскоп  и неврологический молоточек.

В западных странах дети с ограниченными возможностями здоровья учатся в обычных школах, и это давно стало нормой. А у нас такое возможно? А если такой ребёнок попадёт в коллектив, где его не примут, не получит ли он травму на всю жизнь?

- На самом деле, в Абхазии инклюзивное обучение давно негласно практикуется. У нас узкое  общество и довольно прозрачная жизнь. Семьи, в которых растет необычный ребенок, не отделены от социума. Многие мои пациенты с особенностями нервной системы учатся в общеобразовательных школах. Это реальность нашей жизни, которая имеет как положительную, так и отрицательную сторону. К примеру, в сельской местности у ребенка нет возможности получать образование в специализированной школе. Там есть только одна школа на село. И задачи, которые в специализированной школе делят между собой учитель, психолог, дефектолог и логопед ложатся полным весом на педагога, не имеющего специальной подготовки. И, надо отметить, что в большинстве случаев, педагог справляется. Просто в нашем маленьком обществе, к счастью, все еще развита взаимная поддержка и умение налаживать неформальный контакт.

Вы работаете в Санкт-Петербурге, Ваш опыт работы в Абхазии там востребован?

- Сейчас я работаю в клинике детских болезней Военно-медицинской академии. Опыт, полученный в Абхазии, это опыт работы в полевых условиях, можно сказать на передовой линии, без диагностической базы, без возможности собрать консилиум и положиться на мнение уважаемого профессора. Трудно переоценить этот опыт. Мне кажется, что молодые доктора, изначально избалованные хорошими условиями ведущих неврологических центров имеют большое преимущество в плане научной карьеры,  но могут проиграть в  смелости и самостоятельности  мышления тем, кто начинал на периферии.

Вы мама троих детей, как Вы их воспитываете? Какие методы в основе вашего воспитания?

- У меня мальчик и две девочки, пока все дошколята. Все трое очень разные. Я стараюсь учитывать индивидуальные способности каждого. Моя основная задача, как мамы, распознать эти способности и дать им развитие. Это невозможно сделать без полного погружения в жизнь ребенка, без осознания его ежеминутных интересов, его трудностей. Как многие «начинающие» родители я прошла опыт увлечения различными методиками раннего развития, такими, как методика Домана, Монтесори, раннее плаванье, мягкая школа, кубики Зайцева и прочие.  Каждая из этих методик ценна, несет рациональное зерно и обязательно кому-то полезна. Выбор за родителями. Но, основа всего - четкое понимание интересов ребенка.

Что вас сегодня связывает с Абхазией, насколько сложно оказалось адаптироваться к жизни в Санкт-Петербурге?

- Абхазия была и навсегда останется моей родиной. Я родилась и выросла здесь. Здесь жили поколения моих предков, и сейчас здесь живет и работает мой папа. Мои дети ценят Абхазию, как «место силы» своей мамы. Здесь мой дом, мои друзья. Санкт-Петербург – город с великой историей.

Люди, выросшие на русской культуре, не могут не ощущать трепета, погружаясь в улицы этого города, как в декорации великих произведений, изучаемых еще в школе. Я не исключение. Мне хочется верить, что моя любовь к этому городу взаимна.

Ваши пожелания нашим читателям...

- Здоровья вам, вашим родителям и детям, гармонии в жизни и в отношениях с близкими людьми, успехов, мира и взаимопонимания. На мой взгляд - это основные составляющие счастья.