Батал Шушания, травмотолог-ортопед в Военном госпитале имени А.А. Вишневского  (Москва). 

Батал, скажите, как давно Вы работаете врачом-Травматологом? И почему Вы выбрали все же это направление?

- Я со  многими моими сверстниками с июня по первые числа сентября 1993 года работал в  военном госпитале в Гудауте. Тогда я только закрыл второй  курс. Работая  в  отделении травматологии, часто ассистировал  травматологу, подполковнику медицинской службы Галину В.И. Меня тогда  удивляло то, что каждое утро  Галин В.И  вместе с нами (перевязочная сестра Гогидзе Саида и я) обходил всех  пациентов, вместе  с  нами перевязывал  раненных, каждый день менял вместе  с  нами постельное белье раненым, показывая  как  правильно это  делать. Этот  человек для  меня явился  примером бескорыстного  служения профессии. А  я  не  отходил  от  него. Тогда  он мне  сказал: «Батал, закончи учебу, а  я тебе помогу с обучением и трудоустройством».

Через 8 лет так и случилось. В 1999  году женился и уехал осуществлять свою мечту- учиться дальше профессии травматологии, по которой я уже в  Абхазии  работал в  течение  года и подошел к  тупику в  своем профессиональном  росте. У  Владимира Ивановича в военном  госпитале имени А.А. Вишневского  мест не было. И я в  марте 2000 года  устроился работать на  станцию скорой  и неотложной  медицинской  помощи имени А.С. Пучкова.

А вот в конце октября 2001 года, Галин В.И. сообщил мне, что есть место в отделении эндопротезирования суставов 3-го Центрального военного клинического госпиталя имени А. А. Вишневского. Я с  радостью согласился.

Я самостоятельно освоил различные методики коррекции врожденных и приобретенных  деформаций конечностей и успешно применяю их в своей хирургической практике. Конечно, хирургия - это кропотливый труд, требующий тщательного  предоперационного планирования. Проблемы, которые  могут возникнуть во  время операции, ты должен  предвидеть до  самой операции, должен быть план их преодоления. На  операции  нет  времени думать, размышлять. Иначе, будут осложнения.

Но и без осложнений в хирургии  не  бывает, они есть и количество их в пределах от одного до двух процентов в год. Чаще  всего, они не  носят фатальный  характер и решаются или  повторной операцией или консервативным лечением.

Планирование операции в  ортопедии – это сегодня  тоже высокотехнологичный труд: берешь цифровые снимки пациента  в специальной  программе рассчитываешь  параметры  деформаций конечности и выбираешь один единственный (на твой  взгляд правильный) способ коррекции. Все это  делается на  компьютере, потом распечатывается план и идешь в  операционную.

А какие сейчас возможности у современной травматологии?

- Огромное количество современных ортопедических имплантов, методик операций, инструментов, роботизированных помощников хирурга на данном этапе развития ортопедической  науки предлагают медицинские компании. Часто  не хватает  времени уследить за  новшествами. Немного футурологии. Скоро, по версии различных IT - аналитиков, лет через 20 примерно, человечество начнет печатать на 3D принтерах органы, выращивать те  же суставы, большие  фрагменты костей для замены  пораженных опухолью или инфекцией. Тогда, отпадет необходимость в имплантации металлических, неживых имплантов. Это будет  очередной шаг к увеличению продолжительности жизни человека  и улучшения качества самой  жизни. Ортопеды все  равно будут нужны, но вероятнее всего, большинство операции будут роботассистированные. Это  когда  хирург-оператор совместно с роботом – хирургом выполняют  операцию.  Такие операции сводят к  минимуму вероятность ошибок, при этом повышают точность выполняемых манипуляций. 

В Абхазии идут бурные споры о недавно принятом парламентом законе о запрете на аборты. Хотелось бы знать Ваше мнение, как медика?

- Я категоричен. В  наше время ничего  категорично запрещать  нельзя. Все, что  запрещено, уходит в неправовое русло, в  криминал. Не хватает в Абхазии  криминала,  добавим туда и криминальные  аборты. В СССР с 1936 года  по 1953 год был  полный  запрет да  аборты – статистика в СССР была  неплохая, и она не  зафиксировала рост  рождаемости. Но был очень  большой процент криминальных абортов и осложнений с ним связанных.

Если женщина решила сделать аборт, запреты ей не  помешают.  Она  найдет способ, с  риском  или  без  риска для здоровья и жизни. Только разговор с ней и  помощь могут остановить ее от этого  шага, но  точно  не  запрет. Я сам против аборта, и  большинство людей в  здравом  уме тоже против абортов. Но жизнь  многогранна, не  все  мы  знаем и не все  можем  предусмотреть. Потому, однозначных решений по этому  вопросу не  должно  быть. И к тому же, не  всегда  количество решает в  нашем  мире, но  качество тех,  кого  мы  воспитываем, т.е. тех, кого родили. Семья сама  должна  решать сколько детей она  в  состоянии родить и  качественно воспитать – это  очень  важно в  наше время. Это  требование  современной цивилизации.

Какие на Ваш взгляд, проблемы у абхазского здравоохранения в целом?

- В абхазском здравоохранении нет  системы. Вот ее основная проблема. Когда я только  начал  работать  на нынешнем месте, начальником госпиталя был генерал майор Немытин Юрий Викторович, сильный организатор,  который всегда  утверждал: «Здравоохранение – это не сфера  обслуживания населения, а отрасль народного хозяйства». И в здравоохранении работают те же  законы, как  и на  предприятии. Только  нужно  определить, что является конечным продуктом производства и как  определить качество этого  продукта. Необходима материальная база, качественное кадровое наполнение и четкие правила работы, основанные на доказательной  медицине.

При скудном бюджете нельзя тонким слоем размазывать его по всей  поверхности, а определять прорывные направления и концентрировать деньги  на приоритетных направлениях, жестко контролировать расходы и так же  спрашивать за  результат. В Абхазии сегодня пытаются  воссоздать советский тип  здравоохранения, потому  что другого  не  знают. Да, советский тип, хороший, но  он  хорош, когда  бюджет страны  наполнен деньгами. Когда их мало, тогда никому  не  хватит и никакого  качества  не  будет. В каждом  районе Абхазии пытаются  воссоздать районные больницы, в Гудауте еще и роддом. Это какой  бюджет должен быть? По моему мнению, в Абхазии  нужна  жесткая централизация медицинской  помощи на  базе  республиканской  больницы.  В  районах создать  пункты первичного обращения населения за  медицинской помощью с хорошим  санитарным транспортом, машинами скорой медицинской  помощи. Хорошо было бы оснастить эти автомобили мобильными (переносными) аппаратами диагностики, сканирования основных параметров, мониторирования и поддержания функции жизнедеятельности. Помечу, что в бригады таких машин не  обязательно включать врача, а  хорошо  подготовленный фельдшерский состав, которые  обучены  работать по  алгоритмам (давным – давно написанными применяемые во всем  мире). Что интересно, этих фельдшеров можно  готовить у  себя  дома, создав  на  базе одного  из  медицинского колледжа лабораторию, оснащенную  медицинскими манекенами.  На  таких  машинах с  обученным  персоналом можно длительное время поддерживать жизнь и транспортировать куда угодно.   Понимаю, в Гале или в Гагре  нужны небольшие  коечные стационары с четким  перечнем  дозволенной медицинской  помощи, оказываемый без риска для здоровья и жизни обратившимся за медицинской  помощью. А все остальное в  центр. Только  так можно избежать «творческого» подхода некоторых специалистов  в лечебном процессе. Развивать частную  медицину, не  только в  стоматологической  сфере, но и по другим направлениям. При этом не страдать гигантоманией, а  открывать кабинеты врачей различных специальностей с  минимальным оснащением, которые  могут выполнять плановую консультативную работу, заменив старые советские  поликлиники. Конечно, они  должны  быть лицензируемые и с обязательной статистической отчетностью перед  Минздравом.

Как часто бываете на родине? Меняется ли Абхазия, и какими вам видятся эти изменения?

  - В  Абхазии я  бываю  каждое лето со своей  семьей. Ни одно  лето я не уехал за границу. Хочется побольше побыть с родными, и у меня есть один месяц для  этого. Конечно, часто  мой отдых сопровождается  консультациями по  моей и не  по  моей  специальности (не смотря на  то, что отказываюсь давать людям совет не по  моей  специальности, люди все  равно идут и спрашивают). Когда я  был  молод, мне это  нравилось, потом стало злить. Но сейчас я стал более терпим и по-философски к этому  относиться.

Абхазия меняется. У нее сейчас такой затянувшийся болезненный  переходный период со всеми атрибутами болезни роста. Народ, хоть  и выстоял в  войну, но все еще  не  готов к самостоятельной жизни, соответствующей вызовам. Многие  выращены  в СССР, потому процветает патернализм (большинство твердит государство должно то, государство должно это, не  зная, что государство - это народ и бюджет государства формируется этим же народом за счет налогов,  депутатов  выбирают, чтобы эффективно и грамотно распределить доходы, а правительство  - исполнять бюджет, который сформирован из доходов, утвержденных парламентом). Невысокий уровень образования и исходящие из этого качество  знаний, а оттуда и поступки. Известный факт - человеком со  скудными знаниями очень легко манипулировать. Надежда только на подрастающее поколение, что они  исправят эту  ситуацию. 

Очень  мне не  нравятся современные абхазские свадьбы. Это уже целый  бизнес и сформировавшиеся  стереотипы. Начинается  массивный  круговорот денег, люди залезают в  долги, чтобы соответствовать призрачному образу. Я это  называю «пиром  во  время чумы».

 Что для Вас главное в жизни?

- Главное для меня - это сохраниться как человек, и чтобы мои дети стали умнее и удачливее, чем их  отец.

 Ваши пожелания нашим читателям?

- Перед  читателями хочу извиниться, если где-то  был  резок в  формулировках. Хочу пожелать здоровья и  благополучия в семьях, чтобы семьи  растили физически и психически здоровых детей, которые могли  думать и принимать  решение, чего сильно  не  хватает сегодня взрослым.