После Рождества хочется писать о чем-нибудь приятном и утонченном. Например, о литературном творчестве – недавно министр иностранных дел РА Вячеслав Чирикба издал книжку своих стихов «Аквариум и рыба», а чуть позже появились, наконец-то, переизданная книга секретаря Совбеза РА Станислава Лакоба «Крылились дни в Сухум-Кале», давно ставшая библиографической редкостью, и его же «Избранное».

      Представился редкий случай писать о наших политических деятелях в художественной плоскости.

      Юношеские стихи Вячеслава  Чирикба, в которых он пытался передать «острое ощущение красоты и мимолетности жизни», изданы на двух языках – русском и голландском (перевод на голландский осуществила Шарлота Хилле), любопытный прецедент в нашей стране. Дизайн книги и сопровождающие текст рисунки сделаны самим автором. На обложке сзади юношеская фотография автора, в которой трудно предугадать будущего министра иностранных дел – скорее он похож на молодого Александра Блока, опьяненного магией слова:

Театр. Публика шумит.
                Я пришел сюда
один.
Искоса брошенный
взгляд
                 Повергает меня
В смятение.

      «Крылились дни в Сухум-Кале» переизданы в художественном оформлении Архипа Лабахуа, который сделал и лаконичное обличие «Избранного». Первое издание «…Сухум-Кале» появилось еще в советское время, но читательский интерес к нему не слабеет – по сути, это единственное, с литературной емкостью прописанное исследование творческой атмосферы Сухума 20-х годов прошлого столетия.

      «Мне встретился старик с глазами двойной пропасти», «Руки горца напоминали два листа винограда, и весь он был вылеплен из слова «здравствуй» – эти и другие строки из лакобовского «Избранного» позволяют ощутить в нынешнем секретаре Совбеза языческую свежесть его молодости и горных странствий.

      Приятно и то, что все три книги изданы по инициативе нынешнего министра образования Даура Начкебиа, известного прозаика, чей изданный в Москве роман «Берег ночи» еще ждет своего искушенного читателя.

      Человеческое измерение высокопоставленных чиновников в условиях маленькой Абхазии не за семью печатями, но вот художественная глубина наших политиков впервые явлена так дружно и выразительно – возможно, это свидетельство того, что в нашей стране чиновник реально может быть не только бюрократом, но и тонко чувствующим человеком.

                                                                                         Надежда Венедиктова