В последние дни ситуация в Абхазской церкви опять обострилась – епископ Майкопский и Адыгейский Тихон своим указом от 26 мая сего года запретил отцу Дорофею (Дбару) и иеромонаху Андрею (Ампару) священнослужение сроком на один год. 7 мая  отцу Дорофею вручили этот указ, а на следующий день он ответил епископу Тихону письмом, в котором среди прочего пишет: «Но раз во главу ставятся не интересы Православной церкви в Абхазии, а иные, мы, архимандрит Дорофей (Дбар) и иеромонах Андрей (Ампар),  в ближайшее время подадим рапорт Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу и священному Синоду Русской Православной Церкви о нашем выходе из лона Русской Православной Церкви».

     С точки зрения церковной дисциплины, это неслыханная дерзость! Сначала молодые монахи учредили с помощью Церковно-Народного Собрания новую церковную структуру – Священную Митрополию Абхазии, а теперь грозят выходом из РПЦ.

     Давайте же на время сменим оптику и посмотрим на происходящее с высоты птичьего полета, промежуточного между ангельским и человеческим зрением.

     За  две тысячи лет в христианстве происходили самые разные процессы, в том числе весьма далекие от заповедей Христа. Даже при значительной свободе от государственных институтов Римско-католическая церковь очень долго и очень непросто шла к терпимости, все еще очень далекой от евангельской. Вспомним печально знаменитую инквизицию в Испании, Варфоломеевскую ночь во Франции, преследования протестантов в Германии в начале Реформации. Последнюю ведьму в Европе сожгли в 1828 году, во второй половине XIX века папа римский все еще публично отвергал свободу совести, а в середине ХХ-го Ватикан не осудил фашизм.

     Первые робкие попытки обновления в католицизме начались лишь в конце 50-х–начале 60-х годов ХХ века с приходом пап Иоанна XXIII  и Павла VI, когда общедемократические процессы охватили западное общество. С тех пор Ватикан реабилитировал Галилея, начал говорить о правах человека, а совсем недавно, после громких скандалов с педофилией в церковных кругах, принес извинения пострадавшим детям. Налицо процесс внутреннего роста католической церкви, пытающейся идти в земных делах в ногу со временем.

     Русская Православная Церковь, в отличие от католической, практически никогда не обладала свободой от государства, которое держало ее под жестким контролем. В первой половине XIX века священник обязан был сообщать в полицию, если кто-либо из его прихожан более месяца не приходил в храм. В результате к началу ХХ-го потребность российского общества в обновлении церкви была так велика, что возникло движение так называемых «обновленцев» и появился целый ряд выдающихся богословов, трактующих отношения Бога и человека с неслыханной ранее свободой.

     К сожалению, в советский период РПЦ понесла колоссальные, сравнимые лишь с первыми годами христианства, жертвы – ее выкосили почти под корень, в том числе и «обновленцев». Процесс отделения церкви от государства был жестким и трагическим, и только в последние 15-20 лет РПЦ получила реальную самостоятельность, позволяющую ей развиваться согласно ее духовной логике.

     То есть жизнь любой церкви – это не что-то застывшее, а живой процесс, в котором есть место борьбе разных тенденций. История подтвердила, что это нормально!

     Поэтому разногласия в Абхазской православной церкви вполне вписываются в общецерковную традицию, и не надо делать из этого очередную трагедию, а тем более, перебарщивать с государственной поддержкой только одной стороны.

     Сейчас важно проявить государственную мудрость, подходя к церковному конфликту с исторической перспективой, а не только с позиций сиюминутных интересов – очень возможно, что именно сейчас закладывается фундамент подлинно независимой Абхазской православной церкви. И готовящийся выход двух молодых монахов из РПЦ – не столько бунт, сколько следующий шаг в этом строительстве.

     Невозможно не видеть, что с приходом молодой поросли в Абхазской церкви закипела свежая жизнь – было открыто духовное училище, организован церковный хор, издавались книги по истории христианства в Абхазии, уверенно росли ряды абхазского духовенства. Как только инициатива молодых монахов была задавлена, все это исчезло. Если задавить их вторично, глубинная жизнь абхазского православия замрет надолго.

                                                                                                                         Надежда Венедиктова