Надежда Венедиктова

Вчера вечером звуковая палитра города была разнообразной до предела.

Началось это в филармонии, где пели наше местное сопрано Кристина Эшба и победитель телепроекта Большая опера и приглашенный солист Большого театра контртенор Владимир Магомадов. Небанальный изысканный репертуар, милая естественность, с которой молодая певица держится на сцене, стильный контртенор – мы получили удовольствие! Кристина смело расширяет свой личный репертуар, поднимая планку для местного вокала; Владимир утратил сияние ранней молодости, которое украшало их совместный с Лукой Гаделия концерт в Пицундском храме в 2014 году, но уверенно владеет своим голосом, демонстрируя зрелое мастерство. Правда, некие пуристы за моей спиной сожалели, что он исполнял только теноровые партии, лишая нас возможности услышать его уникальный голос, которому доступны самые высокие ноты мужского пения.

В моем общении с филармонией есть исторический подтекст – слушая вокал или музыку, я всегда вспоминаю, что на этом месте много веков была священная роща абхазов, потом в XIX веке выстроили православный храм, и лишь ближе к нашим временам появилась филармония. Поэтому в моем восприятии концерт обычно сопровождается легким языческим шелестом древних листьев и отголосками церковного пения – все вместе создает каждый раз необычное звуковое полотно.

На этот раз его быстро дополнил русскоязычный рэп в такси – в первые минуты он неприятно резанул слух, но потом по-приятельски непринужденно присоединился к звуковой палитре в моей голове.

На этом приключения звука не закончились – вернувшись домой, мы пошли купаться в море и буквально влипли в насыщенный рок на Мокко-пляже. Шорох темных волн, разбивающихся о берег, вибрировал в ритмичных ударах барабана, и даже брызги, казалось, подчиняются в своем падении общей свистополяске.

При переходе Кодорского шоссе нас ждал новый сюрприз – бешеный звук нарастал с угрожающей скоростью, и очередной самоубийца пронесся мимо нас на иномарке, догоняя свою будущую гибель.

Ужин на террасе прошел под неумолчный звон цикад, сидящих на вечнозеленом дубе и наяривающих брачные песни своим подругам.

Хорошо, что у меня нет ни голоса, ни слуха – мое отсутствие в звуковой палитре только способствовало общей гармонии сухумской пятницы в середине лета.